В Петербурге минус двадцать четыре.

Я вернулась домой – с кухни снова пропали все чашки
И повсюду стоят недопитыми.
Кот Берхольм их находит, чихает от кофе вчерашнего,
Непонимающе фыркает.
До него так нелепо искать остановку ближайшую –
Там где вовсе метро не прорыто.

До него двое суток и двадцать семь вверх по термометру,
Им как двум часовым, ждущим смену,
Не важны ни пространство, ни действие,
лишь время кормит их
С рук замерзших надеждой и ленью.
Кот Берхольм что-то знает заранее, грустно смотрит,
Сворачивается на коленях.

Кот Берхольм любит кошку в окрошке, баррэ ее нервные.
Он следит, притворяясь спящим,
Как она моет чашки, гремит. Поглощается пеной
Страх во всем пустоты наступающей.
Я могу без тебя. Но не хочется совершенно.
А вообще-то, давно пора уже(с)